Глава 6. Франко-русская война
Час
собираться, другой - отправляться. Еду с четырьмя товарищами.
Приготовить 18 лошадей. Денег взять на дорогу 250 рублей. Егорке бежать
к старосте Фомке и сказать, чтобы такую сумму поверил. Еду не на шутку,
да ведь я же служил здесь дьячком и пел баском, а теперь еду петь
Марсом.
Письменное распоряжение А.В.Суворова.
Детство,
проведенное вдали от матери, лишенное ее любви, сделало Павла человеком
озлобленным, раздражительным и неудовлетворенным своим положением.
Казалось бы, чего еще желать, он был императором огромной державы, но,
как видно, Павлу I не давали покоя лавры знаменитых монархов и он хотел
славы ничуть не меньшей, чем у Петра I, прусского короля Фридриха или
Екатерины II.
Павел принял под свое покровительство угасший было
духовно-рыцарский Мальтийский ордер и даже учредил в Петербурге его
приорство, филиал, как сказали бы сейчас. Но в 1798 году французские
войска под предводительством Наполеона захватили Мальту. Павел
почувствовал себя лично оскорбленным и, не считаясь с интересами
России, а на тот момент ей ничто не угрожало, объявил войну Франции,
вступив в союз с Австрией и Англией.
Русский флот под командованием
адмирала Ушакова вышел в Средиземное море, чтобы вместе с турецким
флотом отбить у французов захваченные ими многочисленные острова.
Сухопутной армии предстояло отправиться в Италию и там сразиться с
Наполеоном.
На западных границах России в полной боевой готовности
стоял двадцатитысячный корпус генерала А.Г.Розенберга. Накануне
неизбежного заграничного похода русских войск Павел I снова вспоминал о
Суворове. В начале сентября 1798 года к нему выехал генерал-майор
И.И.Прево де Люмиан, хорошо знакомый фельдмаршалу по совместной службе
в Финляндии. Император поручил ему узнать мнение Суворова о
стратегическом плане войны.
Великий полководец продиктовал де Люмиану условия, необходимые для победоносной кампании:
I. Ничего кроме наступления.
II. Быстрота в походе, горячность в атаках холодным оружием.
III. Никакой методичности при хорошем глазомере.
IV. Полная власть командующему.
V. Неприятеля атаковать и бить в поле.
VI. Не терять времени в осадах.
VII. Никогда не разделять сил для охранения разных пунктов.
VIII. Сражаясь, идти далее, не останавливаться прямо к Парижу.
IX. Не мешкать.
Суворов, готовившийся уже к смерти, неожиданно для себя получил ошеломляющее письмо от Павла:
"Граф
Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватым бог
простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и
вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а
ваше спасти их. Поспешите приездом сюда и не отнимайте у славы ваше
время, а у меня удовольствия видеть вас. Пребываю к вам
доброжелательным. Павел" ..
Кроме того, к своему письму Павел I написал небольшую, но весьма важную приписку: "Веди войну по-своему, как умеешь".
Это
означало, что, еще не надев мундира, даже не дав согласия вернуться на
службу, А.В.Суворов уже одержал победу. Теперь он, как в свои лучшие
времена, будет полноправным главнокомандующим своей армии.
6.1.Италийский поход.
В военных действиях следует быстро сообразить и немедленно исполнить, чтобы неприятелю не дать времени опомниться.
А.В.Суворов.
Триумфальный поход Суворова в Северную Италию начался из глухого Кончанского.
Он явился в Петербург исстрадавшийся, полуживой, но могущий духом, с твердой верой в свою победу на италийских полях.
Столица
Австрии встречала Александра Васильевича Суворова еще более
торжественно, чем Петербург. Его популярность в Вене была
необыкновенной. Улицы, по которым Суворов должен был проследовать ко
дворцу императора Франца, были заполнены народом, и без сопровождения
драгун личной императорской гвардии русский фельдмаршал мог вовсе и не
добраться до цели.
Император Франц устроил в честь Суворова пышный
прием, где пожаловал ему чин фельдмаршала Австрии и официально назначил
его главнокомандующим всех сухопутных сил союзной русско-австрийской
коалиции.
После официальной части император вместе с главой
государственного военного совета, именуемого в Австрии гофкригсратом,
сам подошел к фельдмаршалу. Он попросил А.В.Суворова, насколько это
возможно, посвятить его в детали предстоящей италийской кампании.
Суворов
ответил, что будет бить врага везде, не давая ему ни минуты времени
прийти в себя, будет гнать его, пока не достигнет конечной цели -
Парижа.
Австрийский император, так же, как и гофкригсрат, хотел быть
в курсе каждого шага Суворова, хотел жестоко контролировать его
действия, чего фельдмаршал терпеть не мог и с чем никогда бы не
согласился.
В Валеджио Суворов принял рапорт командующего австрийской армией престарелого барона Меласа и произвел смотр его войскам.
7 апреля в Валеджио собрались все русские полки.
А.В.Суворов
приказал армии выступать. План его был ясен и прост: не обращая
внимания на французов в Средней и Южной Италии, побыстрее занять
Ломбардию и Пьемонт. Кто владел Северной Италией, тот неизбежно
вынуждал врага очистить весь Апеннинский полуостров.
Впереди
австрийских колонн Суворов поставил казаков. Бородатые, в невиданной
одежде, на своих маленьких лошадках, они были должны произвести
впечатление на врага. Казаки должны были быть предвестниками той грозы,
которая двигалась с востока.
6.1.1.Адда.
Сам погибай, а товарища выручай.
Суворов.
Французские
войска уже отступали на запад. Командовавший ими генерал Шерер, зная, с
кем теперь приходится иметь дело, всеми силами избегал прямого
столкновения со стремительно наступавшим Суворовым. Он слал гонцов во
все стороны - в Париж, в Неаполь, в Швейцарию - с просьбами о подмоге.
Тем временем союзные войска без потерь освободили Бресцию, окружили и
блокировали Мантую, считавшуюся стратегически важным пунктом
французской обороны. Еще не было ни одного крупного сражения, а Франция
уже начала стремительно терять свои завоевания в Италии.
15 апреля,
спустя десять дней после появления Суворова в Италии, полностью
деморализованный натиском русского полководца Шерер был отстранен от
командования французскими войсками. В этот критический момент армию
принял генерал Моро. Тот самый Моро, талант которого Суворов оценивал
наравне с Наполеоном.
К тому времени отступающая армия французов
подошла к реке Адда - последнему удобному для обороны рубежу провинции
Ломбардия. И, несмотря на то, что численный перевес был на стороне
союзников, Моро принял решение встретить русско-австрийскую армию
здесь, на крутом правом берегу реки. Здесь в случае успеха Моро мог
соединиться с генералом Макдональдом, выступившим из Неаполя ему на
подмогу. В случае поражения армии Макдональда и Моро окажутся
отрезанными друг от друга.
Трое суток продолжалась битва на берегах Адды.
Армия
Суворова захватила город Милан и полностью освободила Ломбардию. Как
А.В.Суворов и обещал австрийскому императору, он начал свой поход с
победной переправы через Адду. Но Франция, хоть и повержена в первом
сражении, так легко не отдает своих завоеваний.
Стремительный успех
Суворова не так напугал французов, как австрийский военный совет.
Получив от главнокомандующего план дальнейших действий, чиновники
гофкригсрата были растеряны. Согласно этому плану Суворов в ближайшие
дни собирался перейти реку По, встретить спешащую из Южной Италии армию
Макдональда, разбить ее, а затем, перекрыв подход французского
подкрепления из Швейцарии, идти на столицу области Пьемонт - Турин, где
располагался французский штаб. Захватив Турин, Суворов собирался идти
до самого Парижа и затем приступить к освобождению Швейцарии. На борьбу
с противником австрийцы готовились потратить месяцы, а то и годы,
Суворов же собирался сокрушить его за несколько недель.
Суворов
выполнил решение гофкригсрата, но выполнил лишь отчасти. Он оставил в
Ломбардии более трети армии, не отказавшись при этом от наступательных
действий.
Теперь русско-австрийская армия не могла двигаться
навстречу Макдональду, не оставляя беззащитными свои тылы. Решено было
маневрировать, чтобы не дать Макдональду с юга вдоль подножия
Апеннинских гор прорваться к армии Моро. И в то же время не дать армии
Моро возможности предпринять атакующие действия.
В русский штаб были
доставлены неверные сведения о передвижении французских войск. И отряд
под командованием генерала Розенберга, ожидая встретить под Валенцей
лишь небольшой гарнизон, вышел на основные силы французов, а союзная
армия оказалась в стороне. Отряд Розенберга оказался под угрозой
полного уничтожения.
К вечеру Суворову стала ясна действительная
обстановка, но теперь приходилось думать не о победе, а как спасти
отряд Розенберга. Решительными действиями он сумел свести потери к
минимальным и не дал противнику воспользоваться успехом.
После
окончания боя фельдмаршал был в ярости. Не столько поражением в бою -
это была, в конце концов, всего лишь локальная неудача, - сколько тем,
что она давала гофкригсрату основание и право считать свои упреки в
адрес русского полководца справедливыми и усилить контроль над ним.
Тактическая победа, одержанная французами, не оказала заметного влияния на общий ход военных событий.
Суворов не только не отказался от мысли об освобождении Пьемонта, но и планировал это на ближайшие дни.
Вскоре, вследствие непродолжительной осады, Турин был взят.
После
освобождения Пьемонта почти вся Северная Италия контролировалась
войсками, подчиненными Суворову. При этом армия Моро оказалась
оттесненной на юг, к Генуе, и отрезанной как от Франции, так и от армии
Макдональда.
"Французская армия найдет здесь Фуркулы Каудинские", - говорил Суворов.
Но
французские армии по-прежнему искали пути к воссоединению, в этом была
единственная возможность достойно сопротивляться Суворову.
6.1.2.Треббия.
Мне солдат дороже себя.
А.Суворов.
В мае французы приступили к воссоединению своих раздробленных сил. Суворов к этому был готов.
Армия
Макдональда появилась, но левее, чем можно было предположить, из сорока
тысяч французов спустилась с Эмилианских Апеннин и буквально обрушились
на отряды Гогенцоллерна, стоявшие возле Модены на левом фланге обороны
австрийцев. Макдональд смял противника и отбросил его за реку По.
Австрийцы отступали. Это бы дало Макдональду шанс пробиться наконец-то
к войскам Моро, а затем объединенными силами дать Суворову решающее
сражение.
Как только к Суворову поступили сведения о сражении под
Моденой, он тут же собрал военный совет. Вопреки логике Суворов решил
не ждать нападения французов, как предполагали австрийцы, и не стал
выравнивать фронт, как надеялись французы. Он выступит навстречу
Макдональду, чтобы сразиться с ним до того, как подоспеет из Генуи
Моро, а затем повернуть обратно и атаковать войска Моро. Но для этого
надо было совершить невозможное. Двадцатитысячная армия должна пройти
сотню километров от Александрии до Пьяченцы максимум за двое с
половиной суток.
Когда на марше под Пьяченцей армия Макдональда
встретила небольшой отряд союзных войск, генерал решил сокрушить его
едва ли не мимоходом. Он и предположить не мог, что основные силы
союзников от него всего лишь в трех - четырех часах ходу. А при том
быстром темпе хватило и двух. Солдаты почти бежали и, не дожидаясь
отставших, тут же вступали в бой.
К вечеру первая часть суворовского
плана была выполнена. Французы остановились между реками Тидоне и
Треббия, то есть точно в том месте, где чуть менее двух тысяч лет назад
Ганнибал нанес сокрушительное поражение римским легионам.
Впечатлительный
и глубоко верующий А.В.Суворов не мог не видеть в этом предначертания
судьбы. Суворовский талант побеждать как будто бы умножался, находя
поддержку в таких таинственных совпадениях.
После двух дней ожесточенных боев А.Суворов, несмотря на численное превосходство французов, разгромил армию Макдональда.
"Макдональд более чем разбит", - писал А.Суворов впоследствии.
6.1.3."Орлы русские облетели орлов римских".
Будь
прозорлив, осторожен, имей цель определенную, умей предупреждать
обстоятельства и сомнительные, но не увлекайся местной горячностью.
А.В.Суворов.
Павел
I, чьи симпатии к Суворову и так были велики, а теперь все более
возрастали с каждой новой победой, прислал фельдмаршалу восторженное
письмо и свой 4, оправленный в бриллианты.
В России ликовали, во
Франции ужасались; те же, кому надлежало, кажется, восхищаться победами
Суворова более всего, - император Франц и гофкригсрат - проявили
удивительную сдержанность. Слишком далеко зашли уже разногласия между
русским полководцем и своекорыстным австрийским двором. Новым
рескриптом Франц воспрещал А.В.Суворову какие-либо наступательные
действия - к Риму, Неаполю или через Валлис и Савойю во Францию.
А.Суворов только что одержал победу, а те, для кого он это сделал,
присылают ему вместо поздравлений оскорбительный приказ.
Когда
фельдмаршал спросил генерала Милорадовича, отчего после победы на
Треббии Ганнибал не пошел прямо на Рим, тот ответил, что, вероятно, и в
Карфагене был свой гофкригсрат.
Маленькие победы.Только
десять дней прошло с тех пор, как фельдмаршал Александр Васильевич
Суворов выступил из Александрии навстречу Макдональду. За десять дней
он успел пройти до Пьянченцы, в трехдневном жестоком бою разгромить
сильного противника и преследовать его до Флоренцоло.
И теперь возвращался назад, в Александрию.
Уезжая во Флоренцоло, А.Суворов написал Бельгарду, оставленному командовать войсками у Александрии:
"Я надеюсь на Вас, а Вы положитесь на меня! Угостим Моро так же, как угостил я Макдональда".
Макдональд
напрасно ждал поддержки от Итальянской армии, - Моро только собирался
выступить ему на помощь. Когда же стало известно, что Макдональд
разбит, Моро принялся за свои излюбленные демонстрации: на большее он
не решался. Он не думал наступать, а делал вид , что собирается.
Суворов
никогда ничего не боялся на войне и меньше всего уважал демонстрации.
Отменно расправившись с одним противником, он просто-напросто кинулся
на другого.
Тогда Моро стал поспешно уходить в горы.
А Суворов въезжал в Александрию победителем.
За
большой победой при Треббии шла маленькая: в день, когда Макдональд
бежал из Пьяченцы, упрямый генерал Фиорелла наконец-таки сдал союзникам
туринскую цитадель.
6.1.4.Нови.
Победа - враг войны.
Александр Суворов.
Нелегко
было Суворову сидеть сложа руки в то время, когда неприятель, боясь
вторжения суворовской армии в пределы Франции, лихорадочно собирал
последние силы. Но ждать приходилось. До взятия двух главных крепостей
Северной Италии - Мантуи и Александрии - Вена запретила и думать о
дальнейшем наступлении.
Александрийская цитадель считалась очень
крепкой, а мантуйская - одной из сильнейших в Европе. Она имела
гарнизон в 10 тысяч человек при 675 орудиях и продовольствия на год.
Комендантом ее был известный французский инженер, генерал Фусак-Латур.
Началась осада крепостей.
11 июля наконец сдалась александрийская цитадель, а 19-го пала мантуанская.
В
Австрии ни одна победа Суворова не была оценена так высоко, как взятие
Мантуи. Во Франции сдача крепости ввергла всех в состояние оцепенения.
Коменданта обвиняли не только в малодушии, но и в измене, а по
возвращении на родину предали суду и приговорили к лишению мундира.
Император Павел возвел А.В.Суворова за Мантую в княжеское достоинство с
титулом Италийского.
После падения крепостей у Суворова развязывались руки.
Он
решил наступать немедленно, чтобы занять генуэзскую Ривьеру и
окончательно изгнать французов из Италии. Тогда открывалась дорога во
Францию.
План был разработан у Суворова заранее. С одновременным
наступлением части сил на Геную со стороны Александрии и с востока,
вдоль морского побережья, главный удар наносился через Тендский проход
на Ниццу.
Это грозило французам полным окружением.
Александр Суворов убедительно просил Меласа, заклинал его всем для него дорогим поспешить с приготовлениями к походу.
А.В.Суворов давал сроку десять дней. И назначил наступление на 4 августа.
Но
французы предупредили союзников. За последнее время во французской
армии произошли большие перемены. Маклональд был отозван в Париж. Моро
назначался главнокомандующим Рейнской армией. Вместо Моро в Итальянскую
прислали молодого талантливого генерала Жубера, сподвижника Бонапарта.
6
(17) июля главнокомандующим французскими войсками в Италии был назначен
Бартеломи Жубер, молодой и талантливый генерал. По мнению военных
авторитетов Франции, он не превосходил Наполеона в популярности и не
уступал ему в стратегическом мышлении. Это о нем сказал Наполеон: "Жубер показал себя хорошим гренадером по храбрости и великим генералом по военным знаниям".
Ничего
не зная о падении Мантуи и полагая, что войска Края по-прежнему
прикованы к ней, Жубер, безусловно, недооценил союзные силы. Пока
французы двумя группами - Сен-Сира и Периньона - двигались в
направлении на Нови - Тортона, Суворов расположил свою
шестидесятичетырехтысячную армию так, что передовые части повсюду
должны были встретить неприятеля. Он надеялся притворным отступлением
авангарда выманить войска Жубера с высот. Этот маневр - преднамеренный
отход в удобное для сражения место - был новым для XVIII века.
Перед
рассветом 3 августа 1799 года французы подошли к Нови. Находившийся
здесь Багратион с частью авангарда стал отступать. Левое крыло
неприятеля подалось вперед, но затем остановилось. Выехавший на высоты
у Нови Жубер понял свою ошибку. В подзорную трубу он увидел на
Тортонской равнине всю союзную армию. Марш французов через горы не
только оказался бесполезным, но и поставил армию под угрозу уничтожения.
Суворов, боясь ухода Жубера, решил напасть на французскую армию.
В
битве при Нови, состоявшейся 4 августа 1799 года, А.Суворов опять
разгромил французов. Крайнее упорство и ожесточение сражающихся сделали
бой исключительно кровавым. Суворов доносил Павлу I: "…Жуберт,
новоглавнокомандующий французскою армиею, состоявшею свыше 30000
выступя из гор, распростр[ан]ился частьми, оставя Гави в спине по
хребту на Нови к Саравале. 4-го числа августа соединенная армия его
атаковала и по кровопролитном бою одержала победу… Вашему
императорскому величеству спешу о сем всеподданнейше донести…"
Союзники потеряли до восьми тысяч человек, французы - более десяти
тысяч, причем погибли Жубер, дивизионный генерал Ватрен и бригадный
генерал Гаро. Среди четырех тысяч шестисот пленных оказались
генерал-аншеф Периньон, дивизионные генералы Груши и Колли, бригадный
генерал Партоно.
Блистательную
операцию при Нови венский гофкригсрат умудрился свести на нет. Он
сделал это руками добродушного на вид, но не столь безобидного по
существу папы Меласа.
Еще ночью Александр Васильевич отдал приказ
преследовать и уничтожить разбитого противника. Утром войска уже
готовились выступать, когда Мелас сообщил главнокомандующему, что
двигаться в горы нельзя: нет ни провианта, ни мулов. Мелас не сделал
ничего, хотя А.Суворов еще 20 июля приказал ему приготовить все к 4
августа.
Как ни возмущался А.В.Суворов, а делать было нечего.
Приходилось подчиниться нелепым обстоятельствам. Он отдал приказ
двигаться к Асти.
9 августа Суворов был уже в Асти. Армия стала на полдороге между Турином и Тортоной.
А
через два дня комендант тортонской цитадели генерал Гаст подписал
перемирие. Гаст согласился заключить на двадцать дней перемирие с
условием, что, если в течение этого срока французы не выручат его, он
капитулирует. Подмога так и не подоспела. Крепость была взята.
6.1.5.Царские милости.В Асти Суворов получил награды за Треббию.
"Поздравляю Вас Вашими же словами: слава Богу, слава Вам!" - писал император Павел. Он прислал А.В.Суворову свой портрет, украшенный бриллиантами. Полки получили гренадерский марш.
Сардинский
король Карл-Эммануил пожаловал Суворову высшие награды: сделал его
великим маршалом Пьемонтским, "грандом королевства" и "кузеном короля".
Город Турин прислал Суворову золотую шпагу, украшенную драгоценными камнями.
Не был забыт даже камердинер Суворова Прохор Дубасов. Карл-Эммануил удостоил и его двумя медалями с надписью по-латыни: "За сбережение здоровья Суворова". На пакете рескрипта, запечатанном большой королевской печатью, значилось: "Господину Прошке, камердинеру его сиятельства князя Суворова".
Пораженный королевской милостью старый слуга с громким воем принес этот
пакет своему господину. Милости сардинского государя Суворов ставил
невысоко и обрадовался новой возможности почудить.
На
следующий день состоялся церемониал. Суворов явился в золоченном
одеянии великого маршала пьемонтских войск, а Прошка, несмотря на
страшную итальянскую жару, был облачен в бархатный кафтан с большим
привешенным кошельком. Он не прислуживал и стоял столбом в отдаленности
от стула Суворова. За столом пили какое-то кипрское прокисшее вино и
провозглашали здоровье Прохора Дубасова. Суворов сохранял на лице
пресерьезное, торжественное выражение. Когда медали, обе на зеленых
лентах, с изображением Павла I и Карла-Эммануила, были возложены на
грудь Прошки, тот пытался, по наущению Суворова, поцеловать руку
Габета, но маркиз не дался. Суворов и Прошка с криками начали гоняться
за ним по комнате, и все трое едва не упали. Так мешал фельдмаршал дело
с бездельем, и это называл он своею ре6акциею - развлечением.
В самой России имя Александра Васильевича Суворова окончательно стало легендарным. Павел I писал: "Я уже не знаю, что вам дать: вы поставили себя всяких наград". Но награда сыскалась. Повелено "отдавать
князю Италийскому, графу Суворову-Рымникскому, даже и в присутствии
государя. Все воинские почести, подобно отдаваемым особе его
императорского величества".
6.2.Горы Швейцарии.
"Оставя
за собой в Италии славу избавителей, мы перешли цепи Швейцарских горных
стремнин. В сем царстве ужаса на каждом шагу зияли окрест нас пропасти
как отверстые могилы. Мрачные ночи, беспрерывные громы, туманы при шуме
водопадов, свергающиеся с вершин огромные льдины и камни… Все было
преодолено нами и в неприступных местах не устоял перед нами
неприятель..."
А.В.Суворов.
16
августа Суворов получил из Вены сообщение о новом распределении союзных
армий, которого в закулисных переговорах с Англией добилась хитрая
Вена. Австрийцы решили вернуть из Швейцарии свою бездействующую армию
эрцгерцога Карла домой, а Англия под предлогом все той же реставрации
восстановления прежних порядков хотела сокрушить давнего конкурента -
Голландию или хотя бы истребить ее сильный флот. В Швейцарию против
французского генерала Массена, большого знатока горной войны, направить
Суворова. Хотели загребать жар чужими руками. Узнав об этом, Суворов
огорчился еще пуще прежнего.
6.2.1.Сен-Готард.
Твердый дуб падает не от ветра или сам, но от секиры.
А.Суворов.
В
Таверно Суворов со своими войсками пришел точно в назначенный по
диспозиции день - 4 сентября. 6-го А.В.Суворов хотел уже быть у
Сен-Готарда, а 8-го атаковать французов. Для этого теперь недоставало
лишь одного - мулов. Их должно было быть 1430 голов, чтобы поднять
семидневный запас продовольствия для всех 18 тысяч суворовских войск,
патроны и прочее.
А.В.Суворов писал императору Францу I:
"Я
пришел сюда 4 (15) числа: следовательно, сдержал свое слово; не без
труда сделал я в 6 дней такой переход, на который считали нужным не
менее 8 дней. Но здесь не нашел я ни одного мула и даже не имею никаких
известий о том, когда прибудут они. Таким образом поспешность нашего
похода - осталась бесплодною; решительные выгоды быстроты и
стремительности нападения - потеряны для предстоящих важных действий…"
8
(19) сентября передовые части армии под командованием Суворова
выступили наконец из Таверне. Ночь на 11 сентября они провели в
Беллинцоне, днем прошли Бьяску, затем ночевали в Джорнико. 12 сентября
вся армия - русские войска и австрийских два батальона под командой
фельдцейхмейстера Готфрида Штрауха - сконцентрировались у Пьотты, в
верхнем течении реки Тичино, на близких подступах к массиву Сен-Готард,
где стояли французы.
В этой мгле и тумане в три часа утра 13 (24)
сентября авангард русской армии под командой генерал-майора князя Петра
Ивановича Багратиона, а вслед за авангардом и дивизии
генерал-лейтенантов Якова Ивановича Швейковского и Ивана Ивановича
Ферстера начали движение на французские аванпосты у Айроло. В два часа
пополудни русские, атаковав неприятеля, стремительным ударом обратили
его в бегство.
К исходу дня суворовские войска овладели перевалом Сен-Готард (2108 метров над уровнем моря).
Так
штурмом перевала Сен-Готард кончился тичинский этап движения русской
армии и начался знаменитый исторический переход А.В.Суворова через
Альпы.
6.2.2.Чертов мост.
Кто отважен и идет прямо на врага, тот одержал уже половину победы.
А.В.Суворов.
Путь
русских воинов лежал вниз к озерам по ущелью, вдоль бурной горной реки
Рейс. Ущелье было извилистым, и река петляла, прижимаясь то к одному
его склону, то к другому. Веками подмываемые склоны ущелья превратились
в отвесные скалы. В одном из таких мест дорога проходила через пробитый
в скале туннель, длинный и узкий, называемый Уорнер-Лох. Это была
настоящая дыра, темная, сырая и тесная. Далее дорога круто спускалась к
реке и пересекала ее. Здесь был наведен мост. Его называли Чертовым.
Эта труднопроходимая, мрачная теснина, где под узкой полоской серого
неба среди черных скал ревели потоки воды и грохотали водопады, и в
самом деле напоминала ворота в ад. Здесь французские солдаты надеялись
задержать Суворова.
Утром два небольших отряда
смельчаков-добровольцев отправились окружным путем. Один под
непрерывным обстрелом прошел по отвесным скалам выше уорнерской дыры.
Другой спустился в ущелье и перешел Рейс, чтобы пробраться по
противоположному склону к Чертову мосту и не дать французам при
отступлении его разрушить.
Рейд первого отряда оказался для
французов таким неожиданным, что, страшась быть отрезанными, они сами
оставили Уорнер-Лох. Зато второй отряд, наступавший снизу, французы
встретили ураганным огнем. Поняв, что Чертов мост долго не удержать,
Лекурб дал команду отступить за мост и разрушить его.
Французы
выкатили из-за укрытий горную пушку и начали ее быстро наводить. Не
прошло и минуты, как расчет пушки был уничтожен, успев сделать один
выстрел. Мост был поврежден, но не разрушен. Наконец на левом берегу
Рейса, прямо возле Чертого моста, появился второй русский отряд.
Поднявшись-таки по скале, отряд бросился на французских стрелков и
вступил с ними в рукопашную схватку.
После страшной и кровопролитной атаки французы еще дважды пытались закрепиться, но суворовцев уже ничто не могло остановить.
Армия вышла к озерам у городка Альтдорф. Здесь измученные солдаты могли передохнуть.
Со
стороны Цюрихского озера, до которого было не более пятидесяти
километров, доносился гром артиллерийской канонады. Там стоял в
ожидании А.В.Суворова корпус Римского-Корсакова. Звуки доносившегося
сражения означали, что Массена все-таки опередил Суворова. Но это было
пока поправимо, если бы не еще одно препятствие.
На плане была
обозначена дорога, идущая вдоль озера от Альтдорфа до Швица, всего
двадцать пять километров. Но на самом деле дороги не было. Вместо нее
путь на Швиц преграждал западный край горного хребта Росшток -
непреодолимые скалы, каменная стена, уходящая в темные воды озера.
Прошло много лет со дня сражения у Чертого моста, но швейцарцы не забыли подвига русского полководца и его солдат.
На правом берегу Рейса, на склоне почти отвесной скалы высечен огромный православный крест. А под ним надпись в четыре строки:
ДОБЛЕСТНЫМЪ ЗАЩИТНИКАМЪ ГЕНЕРАЛИССИМУСА
ФЕЛЬДМАРШАЛА ГРАФА СУВОРОВА РЫМНИКСКОГО
КНЯЗЯ ИТАЛИЙСКОГО
погибшимъ при переходе черезъ альпы въ 1799 году
6.2.3.Альпы.
Горжусь, что я русский.
Суворов.
Альторф
еще крепко спал, когда русские полки поднялись в немыслимый поход через
Росшток. На месте оставался один корпус генерала Розенберга. Он должен
был держаться в Альторфе до тех пор, пока пройдут все отставшие вьюки.
Сначала шли по четыре в ряд, потом, сразу же за Альторфом, перестроились по два, а через полчаса уже тянулись гуськом.
С каждым шагом тропинка становилась все уже и круче.
Шли по скользкой вязкой глине. Ноги разъезжались - того и гляди полетишь. Сбоку зияла пропасть.
Солдаты
уже шли, перемогаясь, проклиная все на свете, шесть часов. Близился
полдень, а не только не прошли шестнадцати верст, но даже не добрались
до вершины хребта.
На Росштоке оказалось снегу больше, нежели на
Сен-Готарде. Тут, на высоте, лежал рыхлый снег. Внизу ноги вязли в
глине, а здесь - в снегу. Сильнее пробирал холодный ветер. Коченели
руки, застывали ноги. Зуб не попадал на зуб.
К ночи воины
окончательно выбились из сил. Где кто стоял, там и повалились, -
прилегли, присели. Устраивались как могли на отдых, на ночь. Одежда
была мокрая, обсушиться нечем, топлива нет. В одних мундирах, без
зимнего, прикрыться было нечем на холодном ветру.
Первой роте апшеронцев повезло: она разместилась на довольно большой площадке.
Солдаты заметили полуразрушенную избушку, разобрали и приволокли дрова. Люди жались к костру. Сушились, чинили обувь.
Войска
Суворова два дня переваливали через Росшток. Авангард Багратиона
спустился в Муттенскую долину к вечеру того же дня, а хвост колонны -
только к вечеру 17 сентября. Вьюки же тянулись еще два дня.
Спуск
оказался более трудным, чем подъем. От дождя все осклизло. Люди
обрывались и стремглав летели вниз "на родимых салазках". Вниз катились
оседавшие на крупы, храпевшие от страха кони.
Перед деревней Муттен стоял передовой французский пост. Багратион сбил его. За Муттеном оказался сильный корпус неприятеля.
Опоздал…В
Муттене Суворова ждал больший удар, чем в Альторфе. Не успел он
разместиться в чистой угловой келье францисканского женского монастыря,
как монахи сообщили ему страшную весть - два дня тому назад у Цюриха
Массена разбил Римского-Корсакова…
К вечеру фельдмаршал получил письменное донесение о Цюрихском бое. Картина вырисовывалась яснее.
Войска
Римского-Корсакого не посрамили себя - дрались отчаянно: но сила и
солому ломит - Массена раздавил их численностью. Французы превышали
русских чуть ли не в три раза. Римский-Корсаков отступил на правую
сторону Рейна.
"Великие приключения происходят от малых причин!"
Если бы австрийцы вовремя доставили мулов, А.В.Суворов не потерял бы в Таверно пять дней, Римский-Корсаков не был бы разбит!
Гнев, возмущение предательством австрийцев сменялись тревогой за армию, за честь России.
Он не находил себе места в этой келье. Не спал всю ночь. Не мог дождаться утра: утром Суворов решил созвать военный совет.
Впервые в жизни он, человек непреклонной воли, действительно нуждался в товарищической поддержке.
Всегдашняя
решимость и вера в себя и в свой народ не оставили его и на этот раз.
Сам он готов был к невероятным трудностям и лишениям, но хотел об этом
услышать от своих верных соратников. Хотел услышать, что на эти
невероятные трудности и лишения так же самоотверженно пойдут до конца и
они.
Последний бросок.19 сентября Суворов с половиною своей
армии выступил из Муттенской долины. Пришлось подыматься на гору
Брагель. Подъем был утомителен и нелегок, но после страшного Росштока
показался пустяком.
Сбивая преграждавшего путь неприятеля, А.Суворов
пришел в Гларис и вечером 20 сентября послал Розенбергу приказ
двигаться за ним из Муттенталя в Кленталь.
В эти два дня - 19 и 20 сентября - корпусу Розенберга пришлось выдержать сильнейший натиск авангарда Массена.
Массена
же легковерно понадеялся на то, что в Муттенской долине разобьет всю
малочисленную армию А.В.Суворова, а вместо этого был разбит сам. Он не
мог справиться даже с одним корпусом Розенберга, хотя французский
авангард был вдвое сильнее заслона русских.
Суворовские чудо-богатыри под командой Милорадовича и Розенберга в двухдневном бою одержали над французами блистательную победу.
Массена
принужден был с большим уроном отступить. Французы бежали до самого
Швица. Русские войска захватили 1200 пленных, в том числе генерала и
пятнадцать офицеров.
На следующий день войска собрались в деревне
Паникс и двинулись к Иланцу. Дорога уже была широкая, не приходилось
опасаться, что какой-либо один неверный шаг окажется гибельным.
После
мрачных горных ущелий и темных скал и Рингенкопфа, на которых, кроме
снега и мха, ничего не видно, показались живописные, покрытые лесом
склоны гор, зеленеющие луга, пашни, деревни. Стало теплее.
27 сентября армия Суворова с немногими уцелевшими лошадьми и вьюками собралась в небольшом городе Кур.
Непроходимые, страшные Альпы остались позади.
6.2.4.Победа, победа, победа!…
Высшая награда.Только
через две недели известия о новом подвиге А.В.Суворова дошли до России.
Павел I, чрезвычайно гордый победами Суворова, издал указ о награждении
всех участников кампании, офицеров и солдат без исключения. Самому
А.Суворову император пожаловал звание генералиссимуса всех российских
войск и прислал ему следующий рескрипт:
"Князь Александр Васильевич!
Побеждая
повсюду и во всю жизнь Вашу врагов Отечества, недоставало еще Вам
одного рода славы - преодолеть и самую природу! Но Вы и над нею
одержали ныне и верх. Поразив еще раз злодеев веры, попрали вместе с
ними козни сообщников их, злобою и завистью против Вас вооруженных.
Ныне награждаю Вас по мере признательности моей и, ставя на высший
степень чести. Геройству предоставленный, уверен, что возвожу на оный
знаменитейшего полководца сего и других веков.
Пребываю Вам благосклонный.
Павел" ...
Павел
приказал даже в присутствии его самого отдавать князю Италийскому,
графу Суворову-Рымникскому такие же воинские почести, какие отдают
самому императору.
Но зимой здоровье Суворова окончательно
пошатнулось. Добравшись до Кобрина, он сделал там остановку, чтобы хоть
немного подлечиться, но без особого успеха. Так, больной, он и
отправился в столицу.
А в это время Петербург уже готовился
чествовать героя и любимца нации. Готовились торжества, которых еще не
удостаивался император.
Вал суворовской славы, прокатившейся по
Европе и обогнавшей влачившегося в дормезе, в ненавистных ему перинах
хворого генералиссимуса, бушевал уже в Петербурге. Нетерпеливый и
порывистый Павел I не находил себе места, по несколько раз в день
спрашивая, когда же наконец приедет А.В.Суворов.
|
