Глава 5. Новые времена

5.1.Конец великой императрицы.

Еще в 1792 году Франция напала на Австрию. Тогда никто не знал, что это было началом войны, которая охватит всю Европу и продлится почти четверть века. В начале 1796 года мир с интересом следил за небывало успешными действиями молодого французского генерала Наполеона Бонапарта. Италия после сокрушительных побед Наполеона была практически полостью разорена. Все чаще и чаще приходили вести о его победах над австрийцами. Пришло время осознавать, что опасность становится не шуточной, и европейские государства стали склоняться к идее выступить против Франции единым фронтом.
Готовилась к этому и Екатерина II. Австрия давно уже просила ее о военной помощи. И императрица пообещала ее. Для ведения этой войны в России готовился шестидесятитысячный корпус. Суворов нервничал, опасаясь, что императрица не ему поручит командование этим корпусом. Но волнения были напрасны. Претендентов на это место, равных А.В.Суворову, не существовало. Об этом же назначении просили Екатерину и австрийцы. Многие тогда видели в Суворове единственного, кто сможет остановить молодого Наполеона, и надеялись, что объединившись, русские и австрийские войска поставят Бонапарта на место.
Суворов и сам мечтал встретиться на поле брани с Наполеоном. Он говорил: "Ох, далеко шагает мальчик; пора бы его унять". Началось обсуждение плана предстоящей кампании. Уже активно велись переговоры о новом союзе Между Англией и Пруссией, подходили к концу переговоры между Россией и Австрией, когда пришло известие о кончине императрицы Екатерины.
С ее смертью рухнули все надежды Александра Суворова…

*

*

*

В Петербурге под барабанную дробь и писк флейтуз входили наряженные на прусский манер гатчинские войска Павла I. Сотни полицейских и драгун бегали по улицам и по высочайшему повелению срывали со всех прохожих круглые шляпы, которые сразу уничтожались, от фраков отрезались воротники, а жилеты разрывались на части; тысячи полуголых обывателей в панике разбегались по домам…

5.1.1.Павел.

С вошествием на престол нового императора для Суворова, как он и предполагал, настали тяжелые времена. Павел I оказался не только поклонником покойного прусского короля Фридриха Великого, но и его ярым последователем. Первым делом он решил реформировать русскую армию на прусский манер: изменить все, начиная с одежды.
Простое и удобное обмундирование, когда-то придуманное князем Потемкиным, теперь было заменено на громоздкое, тяжелое и непривычное для русских одеяние с большим количеством застежек и украшений, которые только мешали солдатам и доставляли им массу хлопот.
В армии была введена жестокая палочная дисциплина.
Не лучше обстояли дела и с боевой подготовкой армии. При дворе был даже открыт специальный "тактический класс", где приглашенные Павлом I прусские военные советники обучали русских генералов тактике ведения боя и делились своим боевым опытом.
Суворову все эти нововведения очень не нравились и раздражали его. Он говорил, что новые солдатские мундиры годны только для маскарада. Солдатский плащ Суворов называл - вшивень(!), а прически, добавлял он, своей вонью подарят вам обморок.
"Русские прусских всегда бивали, чему у них учиться?" - говорил фельдмаршал.

"Я не немец, а природный русак!…"

Однажды Павел I пригласил Суворова на парад. На параде шествовали прославленные русские полки. Глянул Суворов и не узнал своих чудо-богатырей. Нет ни удали, ни геройства. А император доволен. Суворов в это время был одет в старый мундир. Он был очень недоволен парадом и это не скрылось от Павла. Император приказал фельдмаршалу немедленно сменить мундир на новый, на что А.В.Суворов ответил: "Пудра - не порох, букли не пушки, коса не тесак, а я не немец, а природный русак. Немцев не знаю видел их со спины". И уехал с парада.
Отношения с царем складывались у А.В.Суворова день ото дня все хуже. Александр Васильевич скоро получил рескрипт - обидный, оскорбительный. Император унижал Суворова, старался уравнять с прочими генералами, зачеркивал все 55 лет его беспорочной службы, его славные победы.
Такого отношения к себе и к армии Александр Суворов терпеть больше не мог и вскоре написал прошение в отпуск из армии: "Мои многие раны и увечья убеждают Вашего Императорского Величества всеподданнейше просить для исправления от дни в день ослабевающих моих сил о Всемилостивейшем увольнении меня в мои здешние Кобринские деревни на сей текущий год".
Павел не ответил на прошение А.В.Суворова, он прислал еще короткий, не предвещавший ничего приятного вызов в Петербург: "Господин фельдмаршал граф Суворов-Рымникский! С получением сего немедленно отправьтесь в Петербург".
Мало выговоров на бумаге, собирается отсчитывать победителя Рымника, Измаила и Праги на словах. Может, еще станет сравнивать его, поседевшего в боях, со своими гатчинскими любимцами, которые только и знают вахтпарады, - с Аракчеевым, Ростопчиным и со всеми этими невежественными пруссаками - Каннабихом, Штенвером, Линдером?
Не бывать этому!
Встречаться, говорить с царем А.Суворов не мог. О чем было говорить с Павлом I? О том, что русская армия - национальная, а не наемная, что глупо, преступно переносить в нее особенности прусской, наемной армии? Павел не поймет же этого!
Несмотря на то что вся русская армия уже "переучивалась" на прусский манер, Суворов у себя в Тульчине ничего не изменял. Не мог. Не подымалась рука уродовать русскую армию.
Но он знал, что так долго продолжаться не может. Надо или подчиняться царскому самодурству, или уходить из армии.
Уходить из армии, от солдата, от того, с чем за 55 лет службы сроднился, было выше сил.
Но приходилось.
Александр Васильевич предвидел такой исход неравной борьбы. Неделю тому назад он отправил с фельдъегерем Котовичем второе прошение об отпуске. Написал, что так как нет войны, то ему нечего делать при армии.
Ответа на оба прошения не последовало.
И вот - вызов в Петербург.
Тогда со всегдашней решимостью и мужеством А.В.Суворов написал императору прошение об отставке.
Повез его штаб-ротмистр Емелин.

*

*

*

В мягкий предвесенний день конца февраля приехал из Петербурга Котович. Суворов уже свыкся с мыслью об отставке, давно приготовился к отъезду и потому без особого волнения прочел письмо Ростопчина (царь не удостоил ответом):
"Государь Император, получа донесение Вашего Сиятельства от 3 февраля, соизволил указать мне доставить к сведению Вашему, что желание Ваше предупреждено было и что Вы отставлены еще 6 числа сего месяца".
Уколол в последний раз.
Рука Суворова, державшая бумагу, все-таки дрожала.

5.2.Ссылка.

5.2.1.В Кончанском.

Фельдмаршал был отправлен в отставку без права ношения мундира и вскоре отбыл в город Кобрин, где по давнему распоряжению Екатерины II ему было передано в собственность большое имение. Туда же вслед за ним перебрались и несколько офицеров, решивших оставить военную службу вместе с любимым командиром. Суворова ожидала тихая, спокойная старость обычного русского помещика.
Но Павел еще не терял надежды вернуть мятежного русского героя в свои ряды, и действовать он решил по-другому.
В конце весны в Кобрине появился коллежский асессор с письменным приказом императора - немедленно перевести А.В.Суворова из города Кобрина в дальнюю деревню под Новгородом, а всех его сотоварищей арестовать и препроводить в крепость.
Это была уже ссылка. Теперь Александр Суворов жил в глухом селе под названием Кончанское, в скромном доме, похожем на крестьянскую избу, под строгим надзором местного городничьего и того самого коллежского асессора, который привез фельдмаршала в Кончанское. Раз в неделю отправлялся в Петербург рапорт о поведении Суворова.
"Девять месяцев прожил здесь Суворов под неустанным надзором сперва премьер-майора Алексея Львовича Вындомского, а затем - коллежского асессора Юрия Алексеевича Николаева - писал век спустя Д.И.Аничков, посетивший осенью 1898 года суворовскую вотчину".
Император ограничил А.В.Суворова во всем, в чем только можно. Ему не разрешали выезжать из села даже на короткое время, не разрешали встречаться ни с кем из сослуживцев, приезжавших проведать бывшего военачальника, ему было запрещено даже посещать своих соседей.
Однако А.В.Суворов жил в привычном ему ритме жизни. "Александр Васильевич свято соблюдал все посты, ел, когда полагалось, кислую капусту с квасом и конопляным маслом, часто приговаривая при этом: "Это русскому человеку здорово! Помилуй Бог, как здорово"".
Прошло несколько тягостных месяцев, и император решил, что упрямый Суворов достаточно настрадался. "Теперь он надломлен и будет сговорчивым", - думал Павел. В Кончанское был послан его флигель-адъютант Андрей Горчаков с намерением вернуть Суворова в Петербург.
А.В.Суворов, немного поупрямившись, все-таки решился поехать в столицу.

5.2.2.Конец опалы.

Когда фельдмаршал прибыл ко двору, Павел, выйдя к придворным, в нарушение всех правил этикета, взял Суворова под руку и увел в свой кабинет.
Император настаивал на возвращении А.Суворова, а тот, уважая волю монарха, не стал открыто перечить его словам. Разговор свелся к намекам и недомолвкам. А.В.Суворов снова чудил и в свойственной ему манере изображал старческую рассеянность, дряхлость. В итоге Павел не получил от Суворова определенного ответа, вернется тот к службе или нет. Но надежда на то, что мятежный полководец переменит свое мнение, у него оставалась.
Павел назначил небольшое полковое учение и провести его попросил А.Суворова. Он надеялся, что, вновь оказавшись на плацу, среди солдат, бывший полководец почувствует себя в родной стихии и забудет о том, что он бывший. Но не тут то было.
Ученье проходило по новому воинскому уставу, а его-то Суворов и не желал признавать и превратил ученье в театральную комедию. Но этого фельдмаршалу было мало.
Он посреди ученья бросил войска и, подойдя к императору, сказал: "Все. Не могу боле, царь-батюшка. Брюхо у меня разболелось". После чего Суворов сел на коня и уехал. Помолчав несколько минут, Павел велел закончить учение.
После фельдмаршал через Горчакова передал Павлу следующие слова: "Суворов вернется на службу, когда в армии командовать станут люди военные, кто пользу армии разумеет, кто умеет победу одержать не на дворцовом паркете, а в сражении. Те, кто доблесть свою на поле брани доказывает, а не лизоблюдством награды добывает".
Через несколько дней Павел признал свое поражение в борьбе с упрямым полководцем и разрешил ему отбыть из дворца на все четыре стороны. Но и здесь Суворов не дал императору спуску. Он отправился не куда-нибудь, а на прежнее место своей ссылки, в Кончанское, которое после дней, проведенных в Петербурге, показалось ему едва ли не земным раем.

*

*

*

Не приняв царских милостей и не пойдя на попятную, А.В.Суворов только выиграл, как выигрывал до этого все военные баталии. Теперь надзор был снят, и отставной фельдмаршал был предоставлен самому себе. Он начал делать визиты соседям, принимать их у себя, к нему стали заглядывать и бывшие сослуживцы. В окружении мирных сельских пейзажей Суворов вел жизнь простого помещика, оставаясь при этом все тем же непосредственным, чудаковатым человеком.